112 Приди, взгляни, как сетует твой Рим,

Вдова, в слезах зовущая супруга:

«Я Кесарем покинута моим!»

115 Приди, взгляни, как любят все друг друга!

И, если нас тебе не жаль, приди

Хоть устыдиться нашего недуга!

118 И, если смею, о верховный Дий, 609

За род людской казненный казнью крестной,

Свой правый взор от нас не отводи!

121 Или, быть может, в глубине чудесной

Твоих судеб ты нам готовишь клад

Великой радости, для нас безвестной?

124 Ведь города Италии кишат

Тиранами, и в образе клеврета 610

Любой мужик пролезть в Марцеллы 611 рад.

127 Флоренция моя, тебя все это

Касаться не должно, ты — вдалеке,

В твоем народе каждый — муж совета!

130 У многих правда — в сердце, в тайнике,

Но необдуманно стрельнуть — боятся;

А у твоих она на языке

133 Иные общим делом тяготятся;

А твой народ, участливый к нему,

Кричит незваный: «Я согласен взяться!»

136 Ликуй же ныне, ибо есть чему:

Ты мирна, ты разумна, ты богата!

А что я прав, то видно по всему.

139 И Спарта, и Афины, где когда-то

Гражданской правды занялась заря,

Перед тобою — малые ребята:

142 Тончайшие уставы мастеря,

Ты в октябре примеришь их, бывало,

И сносишь к середине ноября.

145 За краткий срок ты сколько раз меняла

Законы, деньги, весь уклад и чин

И собственное тело обновляла!

148 Опомнившись хотя б на миг один,

Поймешь сама, что ты — как та больная,

Которая не спит среди перин,

151 Ворочаясь и отдыха не зная.

ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ

1 И трижды, и четырежды успело

Приветствие возникнуть на устах,

Пока не молвил, отступив, Сорделло:

4 «Вы кто?» — "Когда на этих высотах

Достойные спастись еще не жили,

Октавиан 612 похоронил мой прах.

7 Без правой веры был и я, Вергилий,

И лишь за то утратил вечный свет".

Так на вопрос слова вождя гласили.

10 Как тот, кто сам не знает — явь иль бред

То дивное, что перед ним предстало,

И, сомневаясь, говорит: «Есть… Нет…» —

13 Таков был этот; изумясь сначала,

Он взор потупил и ступил вперед

Обнять его, как низшему пристало.

16 "О свет латинян, — молвил он, — о тот,

Кто нашу речь вознес до полной власти,

Кто город мой почтил из рода в род,

19 Награда мне иль милость в этом счастье?

И если просьбы мне разрешены,

Скажи: ты был в Аду? в которой части?"

22 "Сквозь все круги отверженной страны, —

Ответил вождь мой, — я сюда явился;

От неба силы были мне даны.

25 Не делом, а неделаньем лишился 613

Я Солнца, к чьим лучам стремишься ты;

Его я поздно ведать научился. 614

28 Есть край внизу, 615 где скорбь — от темноты,

А не от мук, и в сумраках бездонных

Не возгласы, а вздохи разлиты.

31 Там я, — среди младенцев, уязвленных

Зубами смерти в свете их зари,

Но от людской вины не отрешенных;

34 Там я, — средь тех, кто не облекся в три

Святые добродетели и строго

Блюл остальные, их нося внутри. 616

37 Но как дойти скорее до порога

Чистилища? Не можешь ли ты нам

Дать указанье, где лежит дорога?"

40 И он: "Скитаться здесь по всем местам,

Вверх и вокруг, я не стеснен нимало.

Насколько в силах, буду спутник вам.

43 Но видишь — время позднее настало,

А ночью вверх уже нельзя идти;

Пора наметить место для привала.

46 Здесь души есть направо по пути,

Которые тебе утешат очи,

И я готов тебя туда свести".

49 "Как так? — ответ был. — Если кто средь ночи

Пойдет наверх, ему не даст другой?

Иль просто самому не станет мочи?"

52 Сорделло по земле черкнул рукой,

Сказав: "Ты видишь? Стоит солнцу скрыться,

И ты замрешь пред этою чертой;

55 Причем тебе не даст наверх стремиться

Не что другое, как ночная тень;

Во тьме бессильем воля истребится.

58 Но книзу, со ступени на ступень,

И вкруг горы идти легко повсюду,

Пока укрыт за горизонтом день".

61 Мой вождь внимал его словам, как чуду,

И отвечал: "Веди же нас туда,

Где ты сказал, что я утешен буду".

64 Мы двинулись в дорогу, и тогда

В горе открылась выемка, такая,

Как здесь в горах бывает иногда.

67 "Войдем туда, — сказала тень благая, —

Где горный склон как бы раскрыл врата,

И там пробудем, утра ожидая".

70 Тропинка, не ровна и не крута,

Виясь, на край долины приводила,

Где меньше половины высота. 617

73 Сребро и злато, червлень и белила,

Отколотый недавно изумруд,

Лазурь и дуб-светляк превосходило

76 Сияние произраставших тут

Трав и цветов и верх над ними брало,

Как большие над меньшими берут.

79 Природа здесь не только расцвечала,

Но как бы некий непостижный сплав

Из сотен ароматов создавала.

82 «Salve, Regina,» 618 — меж цветов и трав

Толпа теней, 619 внизу сидевших, пела,

Незримое убежище избрав.

85 "Покуда солнце все еще не село, —

Наш мантуанский спутник нам сказал, —

Здесь обождать мы с вами можем смело.

88 Вы разглядите, став на этот вал,

Отчетливей их лица и движенья,

Чем если бы их сонм вас окружал.

91 Сидящий выше, с видом сокрушенья

О том, что он призваньем пренебрег,

И губ не раскрывающий для пенья, —

94 Был кесарем Рудольфом, и он мог

Помочь Италии воскреснуть вскоре, 620

А ныне этот час опять далек. 621

97 Тот, кто его ободрить хочет в горе,

Царил в земле, где воды вдоль дубрав

Молдава в Лабу льет, а Лаба в море.

100 То Оттокар; он из пелен не встав,

Был доблестней, чем бороду наживший

Его сынок, беспутный Венцеслав. 622

103 И тот курносый, в разговор вступивший

С таким вот благодушным добряком,

Пал, как беглец, честь лилий омрачивший.

106 И как он в грудь колотит кулаком!

А этот, щеку на руке лелея,

Как на постели, вздохи шлет тайком.

109 Отец и тесть французского злодея,

Они о мерзости его скорбят,

И боль язвит их, в сердце пламенея. 623

112 А этот кряжистый, поющий в лад

С тем носачом, смотрящим величаво,

Был опоясан, всем, что люди чтят. 624