И все, что дальше говорит псалом.
49 Он дал им крестное благословенье,
И все на берег кинулись гурьбой,
А он уплыл, опять в одно мгновенье.
52 Толпа дичилась, видя пред собой
Безвестный край, смущенная немного,
Как тот, кто повстречался с новизной.
55 Уже лучи во все концы отлого
Метало солнце, их стрелами сбив
С небесной середины Козерога, 549
58 Когда отряд прибывших, устремив
На нас глаза, сказал нам: "Мы не знаем,
Каким путем подняться на обрыв".
61 Вергилий им ответил: "С этим краем
Знакомимся мы сами в первый раз;
Мы тоже здесь как странники ступаем.
64 Мы прибыли немного раньше вас,
Другим путем, где круча так сурова,
Что вверх идти — теперь игра для нас".
67 Внимавшие, которым было ново,
Что у меня дыханье на устах,
Дивясь, бледнели, увидав живого.
70 Как на гонца с оливою в руках
Бежит народ, чтобы узнать, в чем дело,
И все друг друга давят второпях,
73 Так и толпа счастливых душ глядела
В мое лицо, забыв стезю высот
И чаянье прекрасного удела.
76 Одна ко мне продвинулась вперед,
Объятия раскрыв так благодатно,
Что я ответил тем же в свой черед.
79 О призрачные тени! Троекратно
Сплетал я руки, чтоб ее обнять,
И трижды приводил к груди обратно.
82 Смущенья ли была на мне печать,
Но тень с улыбкой стала отдаляться,
И ей вослед я двинулся опять.
85 Она сказала мне не приближаться;
И тут ее узнал я 550 без труда
И попросил на миг со мной остаться.
88 "Как в смертном теле, — молвил дух тогда, —
Тебя любил я, так люблю вне тленья.
Я подожду; а ты идешь куда?"
91 "Каселла мой, я ради возвращенья
Сюда же, — я сказал, — предпринял путь. 551
Но где ты был, чтоб так терять мгновенья?"
94 И он: "Обидой не было отнюдь,
Что он, беря, кого ему угодно,
Мне долго к прочим не давал примкнуть;
97 Его желанье с высшей правдой сходно.
Теперь уже три месяца подряд
Всех, кто ни просит, он берет свободно.
100 И вот на взморье устремляя взгляд,
Где Тибр горчает, растворясь в соленом,
Я был им тоже в этом устье взят,
103 Куда сейчас он реет водным лоном
И где всегда в ладью сажает он
Того, кто не притянут Ахероном". 552
106 И я: "О если ты не отлучен
От дара нежных песен, что, бывало,
Мою тревогу погружали в сон,
109 Не уходи, не спев одну сначала
Моей душе, которая, в земной
Идущая личине, так устала!"
112 «Любовь, в душе беседуя со мной», 553 —
Запел он так отрадно, что отрада
И до сих пор звенит во мне струной.
115 Мой вождь, и я, и душ блаженных стадо
Так радостно ловили каждый звук,
Что лучшего, казалось, нам не надо.
118 Мы напряженно слушали, но вдруг
Величественный старец 554 крикнул строго:
"Как, мешкотные души? Вам досуг
121 Вот так стоять, когда вас ждет дорога?
Спешите в гору, чтоб очистить взор
От шелухи, для лицезренья бога".
124 Как голуби, клюя зерно иль сор,
Толпятся, молчаливые, без счета,
Прервав свой горделивый разговор,
127 Но, если вдруг их испугает что-то,
Тотчас бросают корм и прочь спешат,
Затем что поважней у них забота, —
130 Так, видел я, неопытный отряд,
Бросая песнь, спешил к пяте обрыва,
Как человек, идущий наугад;
133 Была и наша поступь тороплива.
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
1 В то время как внезапная тревога
Гнала их россыпью к подножью скал,
Где правда нас испытывает строго,
4 Я верного вождя не покидал:
Куда б я устремился, одинокий?
Кто путь бы мне к вершине указал?
7 Я чувствовал его самоупреки. 555
О совесть тех, кто праведен и благ,
Тебе и малый грех — укол жестокий!
10 Когда от спешки он избавил шаг,
Которая в движеньях неприглядна,
Мой ум, который все не мог никак
13 Расшириться, опять раскрылся жадно,
И я глаза возвел перед стеной,
От моря к небу взнесшейся громадно.
16 Свет солнца, багровевшего за мной,
Ломался впереди меня, покорный
Преграде тела, для него сплошной.
19 Я оглянулся с дрожью непритворной,
Боясь, что брошен, — у моих лишь ног
Перед собою видя землю черной.
22 И пестун мой: "Ты ль это думать мог? —
Сказал, ко мне всей грудью обращенный. —
Ведь я с тобой, и ты не одинок.
25 Теперь уж вечер там, где, погребенный,
Почиет прах, мою кидавший тень,
Неаполю Брундузием врученный. 556
28 И если я не затмеваю день,
Дивись не больше, чем кругам небесным:
Луч, не затмясь, проходит сквозь их сень.
31 Но стуже, зною и скорбям телесным
Подвержены и наши существа
Могуществом, в путях своих безвестным.
34 Поистине безумные слова —
Что постижима разумом стихия
Единого в трех лицах естества!
37 О род людской, с тебя довольно guia; 557
Будь все открыто для очей твоих,
То не должна бы и рождать Мария.
40 Ты 558 видел жажду тщетную таких,
Которые бы жажду утолили,
Навеки мукой ставшую для них.
43 Средь них Платон и Аристотель были
И многие". И взор потупил он
И смолк, и горечь губы затаили.
46 Уже пред нами вырос горный склон,
Стеной такой обрывистой и строгой,
Что самый ловкий был бы устрашен.
49 Какой бы дикой ни идти дорогой
От Лериче к Турбии, 559 худший путь
В сравненье был бы лестницей пологой.
52 "Как знать, не ниже ль круча где-нибудь, —
Сказал, остановившись, мой вожатый, —
Чтоб мог бескрылый на нее шагнуть?"
55 Пока он медлил, думою объятый,
Не отрывая взоров от земли,
А я оглядывал крутые скаты, —
58 Я увидал левей меня, вдали,
Чреду теней, 560 к нам подвигавших ноги,
И словно тщетно, — так все тихо шли.
61 "Взгляни, учитель, и рассей тревоги, —
Сказал я. — Вот, кто нам подаст совет,
Когда ты сам не ведаешь дороги".
64 Взглянув, он молвил радостно в ответ:
"Пойдем туда, они идут так вяло.
Мой милый сын, вот путеводный свет".
67 Толпа от нас настолько отстояла
И после нашей тысячи шагов,
Что бросить камень — только бы достало,
70 Как вдруг они, всем множеством рядов
Теснясь к скале, свой ход остановили,
Как тот, кто шел и стал, дивясь без слов.
73 "Почивший в правде, — молвил им Вергилий, —